Сергей Майоров - Слепой Агент [Последний долг, Золотой поезд]
— Когда-то, лет десять назад, я начинала почти так же, как та девчонка, а потом работала в конторе по вызову. В девяносто первом нас разогнали, я так и не смогла ничего скопить. Полгода мыкалась, потом подруга раздобыла где-то объявление: в Германию требуются русские девушки для работы в барах. Мы и махнули туда. Отдали посреднику все деньги, ещё и заняли немерено. А вместо Германии оказались в Турции, и не в кабаке, а… Сам понимаешь где. Почти полтора года там провела. Пыталась несколько раз бежать. Меня притаскивали обратно. Били всей толпой, а потом… двадцать человек… Не знала, что столько выдержать можно… Мне повезло — один австралиец помог, — а подруга так там и пропала. Потом полгода по Европе болталась по борделям…
— А что здесь?
— А то же самое! Было… Четыре года, как закончилось. Со всеми рассчиталась, ничего никому не должна. С Анжелкой встретилась — мы с ней в школе учились вместе. Она обещала меня пристроить. В вашу же контору. Кстати, зря ты к ней плохо относишься. Она девчонка хорошая. Ей тоже досталось. Один раз её парень дагестанцам продал за свои долги. Она два месяца отрабатывала, потом год по больницам валялась.
Шоссе было свободно, и я гнал, не глядя на спидометр. Красное солнце уже скрылось за горизонтом.
* * *Я сидел в машине во дворе дома Столяра и ждал его. Он запаздывал, но у меня было предчувствие, что именно сегодня все случится.
В одной квартире этажом ниже отмечали свадьбу. Форточки были приоткрыты, и до меня долетали грохот музыки, смех, звон посуды и крики «Горько!». Несколько раз во двор вываливалась толпа молодых мужчин и женщин в наброшенных на плечи пальто и шубках. Они курили, слонялись вокруг автомашин и, похоже, искали приключений. Раз им это удалось, вспыхнула ленивая драка. Лучшая половина человечества подняла визг. Драка прекратилась.
Столяр появился неожиданно.
Его белый «скорпио» выглядел ещё более мятым, чем раньше. Но, судя по посадке, был загружен далеко не полностью.
Он опять проехал мимо своего подъезда и свернул к трансформаторной будке, царапнув бампером крыло стоявшего рядом микроавтобуса. Завыла сигнализация, и в двух окнах на третьем этаже загорелся свет.
Столяр выбрался из машины, и я сразу понял, что он здорово пьян.
Что ж, лучшей ситуации нельзя было и ждать.
Я поправил в кармане складную металлическую дубинку и тихо вылез из «ауди». Дверца мягко стала на место; запирать её я не стал. Кто знает, как обернётся дело и не придётся ли мне быстро «делать ноги».
Столяр стоял у своего «форда» и, шатаясь, возился с ключами. Его длинное пальто было распахнуто, из кармана торчала массивная бутылка, а белый шарф одним концом доставал до колен. Он криво улыбался и, матюгаясь сквозь зубы, продолжал ковыряться в дверном замке.
Я проскользнул вдоль дома к его подъезду, поднялся по лесенке к двери и увидел, что Столяр ещё возится возле машины.
Я зашёл в подъезд и встал сразу за дверью, наблюдая за Столяром через маленькое обледеневшее окошко.
Он ковырялся долго, я не понял, что именно он делал. В конце концов всё-таки направился к дому, сунув руки в карманы пальто.
Перед лестницей Столяр закурил, он так долго чиркал бензиновой зажигалкой, что я заподозрил неладное, потом сигарета вспыхнула, и он, пошатываясь и цепляясь за бетонное ограждение, пошёл наверх. На последней ступеньке остановился, затянулся и швырнул окурок.
Я вздрогнул, когда за моей спиной щёлкнул и загудел лифт.
Столяр аккуратно сбил снег с ботинок о стену дома.
Я ударил ногой по двери в тот момент, когда он потянулся к ручке, перепрыгнул через порог и наотмашь, от души саданул дубинкой по ключице.
Он явно не успел меня узнать. Его взгляд моментально потух, а тело обмякло, будто он враз лишился костей. Я сдержал занесённую для нового удара руку и ткнул его ногой в живот.
Столяр скатился по ступенькам и замер, скрючившись и разметав по снегу полы своего длинного пальто. С секундным опозданием по тем же ступеням прогромыхало что-то тяжёлое и металлическое.
Револьвер. Средних размеров, хромированный, с деревянными накладками на рукояти. Насколько я разбирался, это была полицейская модель «смит-вессона». Я спустился и положил её в свой карман.
Столяр лежал неподвижно, вокруг головы на снегу расплывалось чёрное пятно. Я испугался, что переборщил. Убивать его я не хотел.
Когда я подходил к своей машине, из подъезда выскочил молодой парень с плейером и в красных горнолыжных перчатках. Я отступил в тень. С будничным видом парень перепрыгнул через распластанное у лестницы тело и зашагал прочь. Наверное, Столяра каждый вечер кто-то метелит. Я забрался в кабину «ауди» и почувствовал, что хочу спать. Прямо здесь, не раскладывая сиденье. Пересилив себя, я включил зажигание.
Дома в почтовом ящике среди листков с рекламой я нашёл голубого цвета конверт непривычной продолговатой формы. Судя по штемпелям, отправлен он был из Германии, и относительно недавно. Значит, отец в очередной раз вспомнил обо мне. Письмо его оказалось коротким — отец звал к себе. Денег на дорогу в конверте не было, но предлагалось, если у меня есть желание и я выберу время, добраться до Петербурга и найти там некоего Сан Саныча, он устроит мой отъезд. Правда, добираться до Германии придётся, скорее всего, на торговом судне, не платя за билеты.
Я прочёл письмо и закурил. Может, действительно съездить, когда закончится вся эта суета с «ондатрой»? Тем более что сейчас у меня хватит денег добраться самому, не обращаясь за помощью неизвестно к кому… съездить, да там и остаться.
Я вспомнил про трофейный револьвер. Да, красивая штука. И в руке лежит удобно. Я откинул барабан. Он оказался заряжён тремя патронами. А на одной из деревянных накладок на рукояти я заметил две небольшие нарезки, явно сделанные совсем недавно. Наверное, Столяр, как истинный истребитель, вёл подсчёт побеждённым противникам. И перед бабами выпендриваться можно, и ментам работу облегчить, если в очередной раз «спалишься» со стволом.
Я положил револьвер на тумбочку, поверх письма. Надо было бы от него избавиться, тем более что у Столяра хватит ума таскать в кармане «мокрый» ствол. Надо… Но я слишком устал, да и жалко было, честно говоря, выбрасывать красивую вещь — я всегда был неравнодушен к оружию. Обыск у меня никто сегодня, кажется, делать не собирался, а значит, игрушка спокойно может полежать до утра…
Я так и уснул — сидя в кресле, в уличной одежде, с включённым светом.
Последней мыслью было, что сегодня вечером я повесил на себя две статьи, а значит, минимум пара лет условно мне уже обеспечена — если, конечно, кто-нибудь меня поймает…
* * *После встречи с Шубиным я приехал к Марголину. Выслушав мой отчёт, он вытащил из сейфа толстый конверт. На этот раз там были не деньги, а десятка два фотографий дома на Рыбацкой, сделанные утром кем-то из его помощников, и ксерокопия строительного плана. Видимо, её раздобыли в фирме, которая будет делать ремонт.
— Смотри…
Фотографии были удачные и в сочетании с планом давали хорошее представление о месте, но посмотреть своими глазами всегда лучше, и мы, попив кофе, сели в марголинскую машину.
Рыбацкая улица располагалась почти в центре города, была застроена двух— и трехэтажными особнячками, стоявшими на большом удалении друг от друга. Некоторые были заселены — где-то располагались представительства крупных фирм, в другие въехали хозяева из «новых русских» или иностранцев, — а большинство пустовало. Цены на недвижимость в этом районе были сумасшедшие.
Дом 50а стоял последним. С одной стороны от него начинался Центральный городской парк культуры и отдыха, с другой тянулись пустыри, а ближайший соседний дом отстоял метров на двести и имел явно нежилой вид.
Мы медленно проехали мимо.
Ограда была высотой метра два, с солидным бетонным основанием и металлическими воротами. Телекамера была укреплена именно здесь, а не на доме, и контролировала участок дороги и территорию возле ворот.
Мы выехали на параллельную улицу и остановились так, чтобы можно было разглядеть калитку чёрного хода, ключ от которой дал мне Шубин. Точнее, он дал мне два ключа — от этой калитки и двери в дом.
— Маленькая крепость, — пробормотал Марголин, включая скорость. — Все посмотрел?
— Все.
— Тогда поехали готовиться, шпион!
Мы пообедали в ресторанчике и вернулись в штаб-квартиру. Почти час я смотрел фотографии и планы, пока не убедился, что знаю территорию досконально. Марголин проверил меня и остался доволен. После этого он достал из сейфа ещё один конверт и с извиняющимся, насколько он мог изобразить на своём каменном лице это чувство, видом положил его передо мной на стол.
— Я понимаю, что ты уже устал и всё такое прочее, но родина ждёт подвига. Здесь те, кто может оказаться «ондатрой». Я сократил круг подозреваемых до восьми человек. Постарайся их всех запомнить.
